Зло познаётся стихийно, для познания Добра нужно время и Учитель.
«Когда стоишь у ног умирающего, его душа висит справа
от тела, в верхнем углу. Туда обращайся»
Автор: Елена ТРИФОНОВА, Фото: Антон Климов
от тела, в верхнем углу. Туда обращайся»
Автор: Елена ТРИФОНОВА, Фото: Антон Климов
Главный врач посёлка Балаганск мечтает построить новую больницу, а депутаты местной Думы мечтают его уволить из-за того, что в больнице не хватает врачей
На рабочем столе в кабинете главврача Балаганской районной больницы Гомбо Цыденова два больших монитора. На одном из них постоянно открыт «Фейсбук». 7 мая он разместил на своей стене в соцсети демотиватор: «Если полицейский во время погони получил пулю – он герой. Если пожарник во время тушения получил ожог – он герой. Если врач заразился во время дежурства – значит, он сам виноват, потому что не работал по требованиям СанПина. Вот такая у нас ...». Потом запостил репортаж «Новой газеты» из ковидного госпиталя и расследование NEWSRU.COM о том, как аппараты ИВЛ в России закупали через подставных лиц.
Маленькому Балаганску долго везло. Первый случай коронавируса здесь зарегистрировали 30 мая. Кажется, всё крутится вокруг пандемии. Остальную жизнь поставили на паузу. Цыденов мониторит новости и ждёт, когда всё это закончится. Он мечтает построить в Балаганске новую больницу. Работы должны были начать в этом году, но из-за пандемии так и не начали. Закончится эта история – решат, до какого года отложить стройку.
Депутаты районной Думы тоже ждут. Они ещё в марте отвезли министру здравоохранения жалобу на Цыденова. К ней приложили 500 подписей жителей и требуют, чтобы с главврачом расторгли контракт. Он заключён до 2022 года. Депутаты уверены – это Цыденов виноват, что в больнице мало врачей. Министр уже пообещала разобраться. Потом, после коронавируса.
«Я построю. Тоже не получится?»
От Иркутска до Балаганска 279 километров. На «Газели» «скорой помощи» ехать пять часов по дороге, местами сильно похожей на тёрку. В Балаганском районе живёт 8800 человек. В местном стационаре 54 койки, одна – реанимационная. В инфекционном отделении 8 мест, правда, нет врача-инфекциониста. На больницу – три аппарата ИВЛ.
Гомбо сидит за рабочим столом в своём кабинете спиной к стене. У него непроницаемое лицо Будды: непонятно, когда он говорит серьёзно, а когда шутит. Может, из-за того, что ему приходится щуриться. На окнах нет штор, и солнце бьёт в глаза. У него над головой молочно-белые обои «разъехались» по шву, один краешек отошёл от стены. Под обоями угадываются трещины и сколы плохо ободранной краски. Наверное, она такого же коричневого цвета, как стены в коридоре. Ремонт в кабинете сделан плохо, стены не штукатурили, прежде чем наклеить обои.
По коридору вдоль стен пучками тянется электропроводка. Провода крепятся к косякам дверей, настенным часам. Над доской с надписью «Платные услуги» не крепятся ни к чему и свободно свисают с потолка. Линолеум на вспученном полу когда-то был коричневым, но теперь оттенок неразличим. Местами он протёрся насквозь, и там проступают деревянные половицы сантиметров по сорок шириной.
– Это брёвна «со дна», – говорит Гомбо. – Когда построили Братскую ГЭС в 1961 году, старый Балаганск затопило. Деревню раскатали и перенесли сюда, на 45 километров ниже по течению Ангары. Поэтому больнице не 59 лет, а гораздо больше.
Цыденов из династии врачей.
– Моего деда ламу врачом можно считать? Я считаю. У отца 45 лет врачебного стажа. Брат – заведующий станцией скорой помощи в Улан-Удэ.
Гомбо говорит, отец в его возрасте тоже мечтал построить больницу в родном селе Нижний Торей в Бурятии. Почти построил. Уже стояли кирпичная коробка, крыша, подстанция, котельная. Настали 1990-е годы, и всё заглохло. Брат поехал главврачом в один из районов Бурятии. Тоже начал строить больницу и не достроил. Не сработался с местными, плюнул и уехал.
– Я, может, неправильно всё это осмыслил? – говорит Гомбо. – Подумал, надо поставить точку во всей этой истории. Я построю. Тоже не получится?
Новую больницу Балаганск ждёт последние двадцать лет. Три года назад наконец-то начали разрабатывать проектно-сметную документацию. Проект стоит 770 млн рублей. В апреле депутаты должны были внести поправку в областной бюджет и выделить деньги.
– Я знаю одно, меня этот COVID на самом скаку остановил, – говорит Цыденов. – Боюсь, теперь проект надолго заморозят.
Сейчас в Балаганске в месяц проводят 15–20 операций. «Мало. Очень мало», – говорит главврач. После института он два года проработал в Республиканской больнице Бурятии реаниматологом-анестезиологом. Утром заходил в операционную – было ещё темно, вечером выходил – уже темно. В 1998 году Цыденов переехал в посёлок Новонукутск и устроился в местную районную больницу. Четыре года назад стал главврачом в Балаганском районе.
– Я адреналиновый наркоман, – говорит о себе 48-летний Цыденов. – Наверное, потому и стал реаниматологом. Люблю операционную, сложные случаи. Желание построить больницу – из той же серии.
Один из самых сложных случаев в его практике произошёл 17 лет назад.
«Рукой в перчатке берёшь сердце, сжимаешь и разжимаешь»
Промозглым сентябрьским днём 2003 года Гомбо Цыденов был дома, в посёлке Новонукутск. Раздался телефонный звонок. Дежурный врач из районной больницы, где работал Гомбо, орал в трубку: «Срочно приезжай! У нас тут англичанин с ножевыми, надо оперировать».
44-летний подданный Великобритании Николас Винтер, владелец собственного концертного агентства, который организовывал гастроли Ростраповича и был переводчиком при Её Величестве Елизавете II во время августейшего визита в Россию, отправился в путешествие по Ангаре. В Балаганск он приплыл на «Ракете», оттуда пешком двинул в соседнюю деревню Новоленино за 26 километров. На окраине Новоленино решил заночевать в заброшенных складах.
Когда он спал, на него напали двое недавних попутчиков с «Ракеты». Нанесли 18 колотых и резаных ран перочинным ножом и куском арматуры, ограбили и сбежали. Этот момент Николас уже не помнил, потерял сознание. Очнувшись, встал и побрёл в деревню.
Николас добрался до ближайшего дома, поднял с земли камень и кинул в окно. Зазвенели осколки. Выбежал хозяин, увидел грязного человека, еле стоящего на ногах. Решил, что это местный пьяница, и хотел проучить – толкнул его в грудь. «Я Николас Винтер, подданный Великобритании», – с акцентом сказал тот, кого приняли за пьяницу, и упал в лужу на обочине дороги. На улице целый день шёл дождь.
Через несколько часов врачи Новонукутской районной больницы констатировали: у туриста повреждены почка, лёгкое, проникающее ранение в полость черепа, на теле множественные ушибы, резаные и колотые раны.
Николас потерял больше трёх литров крови. Наступила клиническая смерть. Хирург Ирина Замбылова решила: нужно вскрывать грудную клетку, чтобы делать прямой массаж сердца.
– Прямой массаж сердца делали 70 минут, – говорит Гомбо. – Как это делается? Ну, открывается сердечная сорочка. Рукой в перчатке берёшь сердце – сжимаешь и разжимаешь. Массируешь. Рука устаёт. Мы с хирургом меняли друг друга, массировали и параллельно выполняли свою прямую работу.
Гомбо сдал для англичанина свою кровь, хорошо, что группа совпала. Он и раньше сдавал кровь для своих пациентов.
Сердце англичанина завели. Пришлось удалить почку. Но состояние никак не улучшалось. Стали искать причину. После внимательного осмотра нашли небольшую ранку на брови. Гомбо говорит, на фоне всех остальных повреждений её было легко не заметить. Оказалось – это проникающая внутричерепная рана. Вскрыли череп, оттуда вышел большой сгусток крови.
– Нас потом английские врачи спрашивали, как мы вообще без КТ, без МРТ в деревенской больнице определили, что у него внутричерепная гематома, – говорит хирург Ирина Замбылова. – Я ответила: «Нас учили в институте смотреть глазами, слушать ушами и щупать руками».
Николаса на вертолёте увезли в Иркутскую областную больницу, потом санавиацией королевских ВВС в Великобританию. В августе 2004 года он устроил для реаниматолога-анестезиолога Гомбо Цыденова и хирурга Ирины Замбыловой английские каникулы и познакомил их со своими британскими врачами.
– Я ничего не помню о первой, роковой встрече с Гомбо Батуевичем, – говорит Николас Винтер (мы списались с ним в «Фейсбуке»). – В тот момент он был слишком занят всякой всячиной (сверлением черепа, удалением почки, зашиванием ран), а я в это время – собственным выживанием. Впоследствии мы по-настоящему познакомились и до сих пор, к моему великому счастью, дружим. Моё возвращение к жизни после невероятно долгой клинической смерти – вот что тогда Гомбо сумел обеспечить в «походных условиях», безо всякого оборудования, только благодаря профессионализму и твёрдой уверенности преданного, верующего человека.
читать дальше
Совместно с проектом «Люди Байкала»
