Зло познаётся стихийно, для познания Добра нужно время и Учитель.
Да-да, речь именно о ЕГЭ и ОГЭ, к организации и проведению которых почему-то ежегодно привлекают огромную армию учителей. Хотя, по сути, требуются там не люди, умеющие и привыкшие работать с детьми, знающие возрастную психологию и владеющие широким спектром педагогических методов и технологий, а «смотрящие», контролеры, скрупулезно выполняющие инструкции. К слову, инструкция для участника-организатора ЕГЭ этого года изложена на 34 листах. Никакой самодеятельности, ни малейшего креатива не допускается.
Именно поэтому перед самими экзаменами в регионах проводились так называемые репетиции, причем не одна, а три-четыре, чтобы все научились действовать именно так, как нужно, как требует циркуляр, чтобы на самом ЕГЭ не было никаких сюрпризов. Не дай бог, учитель сделает что-то как человек, как педагог... Это недопустимо! Значение репетиций состоит именно в том, чтобы запустить в участнике ЕГЭ совсем другой механизм, развить совсем иные, противоположные, качества личности. Например, если учитель привык подходить к каждому ученику индивидуально, то в период ЕГЭ он должен забыть об этом навыке напрочь. Перед ЕГЭ все равны...
Наверное, это правильно. В нашей стране уже давно нет равенства ни в чем, пусть оно будет хотя бы на вступительном экзамене. Вступительном, подчеркиваю, а не выпускном. Дети получают аттестаты независимо от того, как сдадут ЕГЭ, поэтому школа не должна нести ответственность за организацию и проведение государственного экзамена, соответственно, учителя не должны становиться в период ЕГЭ, как солдаты, «под ружье». Об этом уже не раз писали и говорили, но все без толку. Поэтому я вновь пишу.
Сразу поясню, что я не противник ЕГЭ как такового. Я против того, чтобы ответственность за его проведение ложилась на плечи директоров и учителей, чтобы вступительная кампания вменялась в обязанность работникам среднего образования. ЕГЭ - мероприятие государственного уровня, поэтому государство должно заниматься его организацией так же, как избирательной кампанией или Всероссийской переписью населения. Нанимать участников, заключать с ними договоры, достойно оплачивать труд. А не пользоваться «бесплатной» рабочей силой. Не должно государство экономить за счет здоровья и самочувствия людей, которых на словах ценит и уважает, потому что скупой платит дважды. На мой взгляд, учителя должны привлекаться к процедуре ЕГЭ наравне с другими лицами исключительно на добровольной основе. Я знаю учителей, которые готовы и хотят подработать летом, вот с ними пусть и заключаются договоры. Никакого принуждения со стороны администрации быть не должно, никакого давления нельзя оказывать на людей, которым органически неприятна роль надсмотрщиков. В школах (не во всех, к счастью) нередко практикуются угрозы, учителям ставятся условия, ряд директоров не брезгуют и прямым шантажом. На мой взгляд, расценить подобные действия иначе как насилие над личностью нельзя.
Кампания ЕГЭ этого года особенно впечатляет. В условиях пандемии (выход на плато, о котором бодро рапортуют чиновники на основании официальной статистики, сами медики не подтверждают) тысячи учителей, имеющих дипломы о высшем образовании, опыт, заслуги, категории, немалый стаж, вынуждены сидеть часами в помещениях и быть, по сути, охранниками. Педагоги знают, как тяжело долго сидеть без дела, без чтения, для большинства учителей это моральная пытка. Но в этом году она осложнена стрессовым фактором, поскольку есть люди, которые не могут, оказываясь в публичном месте, не думать о риске заражения. У выпускников, как известно всем, вирус может протекать бессимптомно и без температуры, поэтому все превентивные меры могут оказаться совершенно бесполезными. Часть выпускников являются контактными (болеют их родители или старшие родственники, но с 15 июня молодым контактерам запрещено делать анализы на COVID, этот приказ вышел в регионах именно ради улучшения статистики к 1 июля).
Поскольку средний возраст учительства стремится к 50 годам, то можно представить, сколько задействовано на ЕГЭ лиц старше 60 и 65 лет. Подавляющее большинство имеют хронические заболевания, но никто не подумал дать им отвод как группе риска. Ведь они как раз самые надежные и исполнительные. На молодежь надежды мало, так считает администрация школ. Многие возрастные педагоги уже отсидели на репетициях в период неснятого карантина. Чем это обернется для системы образования, страшно даже представить. Если даже несколько человек заразятся во время этой кампании, кто возьмет на себя ответственность за ущерб здоровью, кто оплатит лечение? Боюсь, государство постарается остаться в стороне, и все тяготы лягут на заболевшего учителя и школу, которая в канун нового учебного года столкнется с кадровой проблемой.
И вот резонный вопрос: почему нельзя было привлечь к проведению ЕГЭ людей, оказавшихся из-за эпидемии без работы? Тех, которым реально нужны деньги, которым надоело сидеть без дела и они не считают ЕГЭ рискованным для своего здоровья? Таких людей много! Тысячи! Не хотите привлекать малоквалифицированных людей? Не привлекайте. Среди потерявших работу и доход множество людей с высшим образованием. Они бы охотно пошли и на репетиции, и на экзамены, с радостью выполнили бы все инструкции на 34 страницах, сделали бы все как надо. И все были бы довольны.
Почему учителя снова оказались крайними? Почему снова стали заложниками глупой и непродуманной системы? Их снова прогнули, им вновь напомнили их истинное место в обществе - рабское, подневольное. Многие учителя ропщут, многие недовольны, но открыто выступает против лишь профсоюз «Учитель».
Много раз говорила, но повторю: задача учителя, его предназначение не имеют ничего общего с ролью «смотрящего» и контролера. Уважайте учителя, берегите его!
