Зло познаётся стихийно, для познания Добра нужно время и Учитель.
О последнем фильме Алексея Германа-старшего "Трудно быть богом" - в рецензии проекта Weekend.
"Трудно быть зрителем", — написал знаменитый итальянский философ и писатель Умберто Эко, одним из первых посмотревший последний фильм Алексея Германа "Трудно быть богом", который на этой неделе выходит, наконец, в российский прокат. И эта мысль, конечно, первая приходящая на ум при просмотре этого трехчасового полотна великого режиссера. Полотна, выстраданного Германом в результате работы на протяжении не только последних 15 лет жизни, а практически полувека – работа над сценарием "Трудно быть богом" начиналась еще в конце 60-х.
После мировой премьеры, которая состоялась в минувшем году в Риме, "Трудно быть богом" сравнивали с картинами Босха. Но если изобразительное искусство – труд одного художника, то кино – труд многих. Последний фильм Германа – произведение не только режиссера, но и всей съемочной группы, которой хватило терпения завершить работу мастера. И то, что большинство из них не сломалось и довело эту работу до конца, просто поразительно. Так же, как и труд многих сегодняшних, не слишком избалованных кинотеатральных зрителей: досмотреть картину до конца отваживается не каждый. Ровно так же, как не каждый простоит три часа подряд у полотна Босха...
Вчера вышел фильм Алексея Германа «Трудно быть богом» по повести братьев Стругацких. Фильм снимался более 10 лет, и многие из тех, кому фильм был принципиально важен, показа не дождались: и сам Алексей Герман, и Борис Стругацкий, и мой отец. Я собирал любую информацию о съемках последние лет пять-шесть и вчера, наконец, его посмотрел... Очень трудно вербализовать впечатления какими-то человеческими словами, не используя одни только междометья, поскольку само это зрелище не вполне человеческое.
Во-первых, мне показали совсем не то, что я ожидал увидеть. Мне представлялось что-то вроде «Сталкера» в натуралистично-грязных декорациях: гуманистичная идея на фоне ада средневековья. Не тут-то было: ни ада, ни средневековья, ни идеи, во всем какой-то сдвиг в сторону. Ад, но не в привычном смысле Данте и Босха, а в смысле Сартра: «ад это другие». Средневековье, но не в смысле учебника истории, «Имени Розы» или Йоса Стеллинга, а как метафора для чего-то дикого и жестокого. И гуманизм не смысле спасительной веры или самопожертвования, а какие-то свитерок и очечки среди грязи, крови и нечистот. Представим, что нам годами анонсируют работу некого художника, который вот-вот ее закончит. При этом используются эпитеты не ниже «гениально», «прорыв» и «шедевр». Наконец, премьера назначена, люди входят в зал и видят… Черный квадрат. И все смешалось: «прорыв» пополам с недоумением....
.......................................................................................................................................................................................................................................................................................................................
И последнее. Это, несомненно, новое слово, открывающее некие новые выразительные средства кинематографа. И тут же закрывающие их, потому что сделать больше уже нельзя, все использовано по максимуму, все уже слишком и чересчур. Герман обращается к другим чувствам, зачастую не имеющим органов восприятия, например, чувству брезгливости или ощущению личного пространства. В кадре всегда мучительная толкотня, скученность, потолки низкие либо с них что-то свисает, задевая снующих в кадре по головам и лицам. На героях всегда слишком много тряпья, они неуклюжи, им неудобно, они лезут руками либо суют что-то в лицо друг другу, ловят вшей и мух, сморкаются, испражняются, что-то нюхают и комментируют: «вонь». Слово "вонь" употребляется настолько часто, что ты сам начинаешь ее ощущать. Как во сне челка заслоняет взгляд, но ее не отвести, так и кадр часто загораживает свисающее сверху что-то отвратительное или раздражающее, что никак не убрать. Фильм начинается и заканчивается панорамами на грязном снегу. Последние сцены, снятые на фоне чахлой рощицы после трех часов концентрированного отвращения и ужаса выглядят как репортаж из рая. Дело сделано, зритель убит наповал.
Вот так бессмысленно и беспощадно некая бездна заглянула в тебя и теперь с этим придется жить. Вряд ли я узнал что-то о человеке или о себе; что можно узнать о себе из ночного кошмара? Он просто меняет тебя, и теперь его придется таскать за собой. Поэтому я так и не решил, рекомендовать ли этот фильм к просмотру.
Дм.Селезнев
Начало статьи:
26 февраля на первом сеансе я посмотрел фильм Алексея Германа-старшего «Трудно быть богом». Фильм снят по научно-фантастической повести Аркадия и Бориса Стругацких, написанной в далёком 1963 году. Действие происходит на чужой планете в средневековом королевстве Арканар, куда исследователи с Земли отправляют своего наблюдателя под именем Руматы Эсторского. Он не имеет права вставать на чью-либо сторону и убивать. «Прогрессор» дон Румата хочет наставить людей на путь истинный, хочет помочь арканарцам избежать насилия и ошибок, пережитых в истории Земли. Но безуспешно. Когда начинается восстание, Антон вмешивается и начинает убивать.
Всё время трёхчасового фильма Алексея Германа «Трудно быть богом» я размышлял над вопросом: «Если бы я был богом, то стал бы вмешиваться в историю землян?»
Фильм мне понравился, но смотреть его второй раз не хочется. Очень уж сильный эффект создаёт обилие крови, дерьма, убийств и прочего натурализма. В какой-то момент я почувствовал приступ тошноты от увиденного на экране.
Герман, видимо, ставил цель вызвать отвращение зрителя к происходящему в фильме. Герои беспрестанно блюют, зритель постоянно видит кровь, мочу, экскременты. Убийствам нет конца, как и вываливающимся кишкам и разлагающимся трупам.
Мои соседи (пожилая супружеская пара) не выдержали и с половины фильма ушли.
Но когда отвращение проходит, становятся интересны детали происходящего на экране.
От Стругацких в фильме осталось только название и ряд имён. Герман изменил даже концовку. В повести, после убийства возлюбленной, Румата выходит на улицу и устраивает бойню, а затем улетает обратно на Землю. В фильме Германа после резни герой отказывается возвращаться и остаётся на планете.
Исполнитель главной роли Румата Эсторского Леонид Ярмольник считает, что Алексей Герман «показал суть человеческих намерений». ....
Николай Кофырин
