Зло познаётся стихийно, для познания Добра нужно время и Учитель.
Две новости взбудоражили в последние дни интернет: кто-то из американских психологов объявил религиозность психической болезнью и кто-то из американских же физиков сообщил об экспериментальном открытии гравитационных волн.
В какой мере правомерен разговор о религиозности как о форме психической патологии? Тут всё зависит от того, что мы называем религиозностью, о чем говорим. Если мы говорим о желании оставаться в рамках той или иной религиозной культуры (традиции) – думать, как думали люди традиции, вести себя, как вели себя люди традиции, в общем, жить жизнью далеких предков – жизнью людей 12-го века, или жизнью людей 7-го века, или жизнью людей 4-го века, то мы в самом деле имеем дело с культурным, а вместе с ним и с психологическим (личностным или, если хотите, духовным – это слово точнее) регрессом: человек останавливается в своем развитии, пытается отказаться от развития вовсе и даже вернуться в состояния, которые он уже прошел – к вере в волшебников и тому подобное.
Такой регресс, действительно, можно рассматривать как вид патологии. Более того, открою важный секрет, эта патология не только психическая: остановка в развитии чревата самыми разными неприятностями, и в том числе с физическим здоровьем. Это и неудивительно: когда внутренняя энергия накапливается, не находя выхода, она может начать разрушать тело.
Конечно, жизнь в религиозной традиции не всегда была остановкой в развитии. Когда-то, на заре формирования религий всё было наоборот. Но культуры ветшают, и то, что в третьем веке давало людям третьего века энергию для спурта в развитии, для людей 21-го века (как, впрочем, уже и 17-го) стало гирей на ногах.
Но всё это верно, если мы говорим о религиозности-культуре. А есть и другая религиозность – психологическая: когда человек в ходе своего развития приобретает новый внутренний опыт, который можно назвать "опыт Бога". Такой опыт может быть самым разным. Наиболее известные примеры связаны с высокими необычными переживаниями. Это могут быть вдохновения, озарения или же ярчайшие эстетические чувства. Налет "мистики" здесь возможен, но не необходим. Последовательный научный поиск – например, у физиков в области теории относительности или квантовой механики, а у психологов в трансперсональной психологии, и шире, в высшей психологии (психологии высших состояний сознания) –выводит ученых в мир, который трудно назвать иначе, чем "мир Бога". Тут нет ни экзальтации, ни того, что можно назвать галлюцинациями – чистое "рацио", но результат оказывается тем же, что и у мистиков.
Итак, мы видим две религиозности: старую религиозность – тормоз развития, и новую религиозность – итог внутреннего развития, становящийся стимулом к развитию. Эти две религиозности пересекаются в жизни самых высоких религиозных подвижников, как и в жизни великих ученых, кто, совершив великие открытия, смог осмыслить их только в рамках религиозной философии.
Но и тех, и других очень мало, и для нашего разговора они не так интересны, как то, что обе кажущиеся такими разными новости из американского научного мира являются свидетельствами одного: происходящейо сегодня мировоззренческой революции – революции в нашем видении мира. Оба разрушают старую религиозность, но при этом созидают религиозность новую.
Все открытия физиков в области взаимоотношений энергии и материи, пространства и времени, реальности и наблюдаемости мостят дорогу из нашего привычного мира в мир "божественный". Устройство которого, однако, имеет очень мало общего с тем, как это представляла себе традиционная религиозная мысль, и почти ничего общего с тем, как это представляет себе средний адепт любой старой религии, уверенный, что он приближается к Богу, в то время, когда он от Бога удаляется. Потому что останавливаться на этом Пути – то же, что идти назад; так же, как, не будь помянут рядом, в бизнесе.
Две религиозности – религиозность регресса и религиозность прогресса. Первая имеет свои организации с многовековой историей. Иногда эти организации пытаются вспомнить о своих истоках. И даже стараются идти в ногу с временем. Но это у них получается плохо. Новое вино (новые смыслы) не налить в старые мехи (старые культурные формы) – мехи рвутся.
И в этом смысле скромный и человечный Папа Франциск может сбить с толку гораздо сильнее, чем откровенно лукавый любитель роскоши и помпы патриарх Кирилл. Казалось бы совсем разные люди. Даже в одежде: один в белом, другой в черном. Но... рыбак рыбака видит издалека. И в совместном их заявлении (его опубликовала правительственная "Российская газета", что уже говорит многое о характере этого документа) их близость проявилась во всей красе.
Много слов о Боге при полном отсутствии смыслов Бога. Поэтому и избегание цитат евангелия при активном цитировании комментирующих текстов Нового Завета. Забота о ближневосточных христианах при отсутствии даже намеков на осуждение политики, приведшей к гонению на них. Да, и как должен относиться к христианам отец убитого христианскими бомбами ребенка? Не менее лицемерная скорбь по поводу страданий украинцев при отсутствии даже намека на осуждение ответственных за эти страдания. Сосредоточенность на всё тех же второстепенных проблемах "защиты семьи", "слез неродившихся младенцев", то есть тех, кого нет, – в этом вся традиция христианской веры в несуществующее, права человека распоряжаться своей жизнью и яростная атака на отказ религии в праве быть государственной идеологией, переносящая нас в 18-й век. И снова – слова, слова, слова о Боге, в которых нет и тени смысла Бога.
Конечно, российских организаторов этой встречи можно только поздравить – спецоперация проведена блистательно. Но зачем это позорище понадобилось пытающемуся обновляться Ватикану? Наверное – из-за иллюзии распространения своего влияния на весь христианский мир. Наверное, за тысячу лет там так и не смогли понять, что христианский Восток и христианский Запад несоединимы, как масло и уксус. И что дело здесь вовсе не в филиокве – споре о том, исходит ли Святой Дух от Бога-сына или не исходит. Совсем не в этом. Впрочем, я отвлекся.
Люди традиции, люди ушедшего организованы и едины в своем протесте против нового. Поэтому так сочувствуют христианские ортодоксы исламским фундаменталистам, режущим глотки своим землякам-христианам. Конечно, резать глотки христинам плохо, но само по себе резанье глоток уж больно по душе ортодоксам. Вслух об этом, конечно, не скажешь, но ведь шила в мешке не утаишь, то там, то здесь все равно вылезет – очень по душе. Это ведь дань традиции – бить, жечь, убивать... Ведь традиционалисты-католики так никогда и не ужаснулись ни инквизиции, ни сотрудничеству с Гитлером. Сквозь зубы сожаления были процежены, но это, конечно, никакое не очистительное покаяние...
В общем – родство душ, родство политическое и родство организационное. А у другой религиозности, у религии будущего никакой организации пока нет. Как нет и догматики. И вообще никакой культуры еще нет. Она еще не создана.
Ведь это культура будущего.
