Зло познаётся стихийно, для познания Добра нужно время и Учитель.
Бледная книга для Саши Сотника
Андрей Бабицкий
Журналист Андрей Бабицкий — об элементарной нравственной гигиене в отношении всякой слизи.
Либеральные воззрения некоторых моих сограждан — это их полное право. В конце концов те материи, которым они присягнули на верность — рынок, конкуренция, демократия, права человека, — могут занимать воображение интеллигентного и образованного человека и казаться нашедшими себе воплощение в пределах евроатлантического мира. На мой взгляд, эта точка зрения ошибочна, легкомысленна, не сопряжена с реальностью, но кто из нас в те или иные моменты жизни не был романтиком и не мечтал о прекрасных горизонтах. Они, в свою очередь, считают меня не слишком далёким человеком, попавшим в плен к ложным идеям: Господь, Отечество, государство, традиция — все эти слова в сочетании или по отдельности ввергают их в неизбывную тоску.
Да бога ради! Мы вполне можем сосуществовать, спорить, доказывая, что собеседник — непроходимый дурак, выходя из себя временами — что уж там скрывать! — оставаясь в результате при своих. При этом ни нам, ни нашим антагонистам не придёт в голову оспаривать право каждого иметь собственное мнение, утверждать, что человек, чья действительность отличается от нашей, только на этом основании является мерзавцем и канальей.
Мы все вместе прожили тяжёлые времена, и, если у наших оппонентов хватает духа и силы воли несмотря на все тяготы 90-х XX столетия оставаться адептами либеральной доктрины — честь и хвала их интеллектуальному упрямству и несгибаемости! В общем мы можем и должны жить вместе, ибо дети одной страны, нам предстоит и в будущем корректировать ошибки друг друга, искать и находить изъяны в их позиции, благодарить, если они укажут нам на наши просчёты, ну и так далее.
И, кстати, позволю себе высказаться по ходу дела: в нашей готовности мириться с ними гораздо больше терпимости — той добродетели, имя которой хотя и высечено на их знаменах, но в жизни они, увы, далеко не каждый раз готовы проявить снисходительность. Мы, да и государство в целом готовы следовать императиву, который приписывают Вольтеру — дескать, стоит отдать жизнь за право другого иметь ошибочные взгляды. Но это так — между прочим.
Но на полях нашего сосуществования возникают странные флуктуации, в нашу сложную диалогическую реальность иногда врываются нравственные дегенераты, люди, не имеющие представления о самых элементарных правилах гигиены, о тех границах, удерживая себя в которых, человек только и может оставаться человеком.
Открытое письмо либерального журналиста Саши Сотника сатирику Михаилу Задорнову — это и есть пример, я бы сказал, падения, но кажется, что Сотнику ниоткуда падать не пришлось, он шагнул во взрослую жизнь, имея за душой абсолютный вакуум — ровно в тех местах, в которых к человеку крепятся интеллект и совесть.
Задорнов неизлечимо болен, и Сотник призывает его в оставшиеся дни отрешиться от людоедских взглядов, заклеймить выпестованную традициями многовекового рабства Россию, которая аннексировала Крым, закрепостила свой народ, ну и так далее. Понятно, что речь идёт о первобытной дикости, рептилоидном сознании идиота, для которого непроницаем священный чин смерти, который не ведает, что у "печального ложа" есть место только скорби, тревоге, жалости, желанию по возможности облегчить последние мучительные мгновения для уходящего.
То, что Сотник непроходимый дурак, — простительно, то, что он представитель сообщества, получившего ёмкое определение "демшиза", — даже забавно. Но то, что он лезет к умирающему, шантажируя его смертью, требуя перед лицом гибели признать, что тот был неправ, сразу превращает Сотника в какое-то неправдоподобное безглазое существо с нравственной оснасткой насекомого, не человека, а слизь, вызывающую естественную реакцию отшатывания.
Что я хотел бы сказать в этой связи? Наши взгляды, какими бы они ни были — либеральными, патриотическими, — не избавляют нас от необходимости испытывать брезгливость, когда мы сталкиваемся с человекоподобной мерзостью, не способной относиться с должным уважением к болезни и смерти, к муке и отчаянию человека, прощающегося с жизнью.
Наши либеральные друзья часто прибегают к дурацкому, на мой взгляд, определению "нерукопожатность". Это свойство, которым обзаводится человек неправильных убеждений. Ему нельзя подавать руку, если он верит в ужасные, с точки зрения либерала, вещи.
Я бы предложил ввести другую дефиницию — неупоминаемость. Речь не о взглядах, а об элементарной нравственной гигиене. Каких бы позиций человек ни придерживался, он должен хранить умение испытывать сострадание, оказывать помощь слабым и страждущим, не выпытывая у них предварительно, чей Крым и готовы ли они, чтобы дождаться сочувствия, корчась от боли, проклясть тирана. В область неупоминания уходит нежить, имя которой становится синонимом какой-то постыдной болезни.
Давайте по аналогии с Красной заведём Бледную книгу, страницы которой станут могилой для живых мертвецов вроде Саши Сотника. Что-то мне вспомнился Вересаев. Процитирую фрагмент напоследок:
"Что может измениться от того, что я сяду в ванну с тараканами? — Нет, не с тараканами, а на тараканов. — Как это на тараканов? — Тараканы в ванне будут большим слоем, и ты прямо должна сесть на них".
Вот чего точно не стоит делать — лезть в ванну с тараканами.
