Накануне 22 июня 1941 года 18-летний Лева Федотов в своем дневнике удивительно точно описал предстоящие трагические события.
Москвич Лева Федотов до войны жил в известном Доме на набережной. Его отец был видным революционером, и до свержения царского престола несколько лет провел в эмиграции в США. Но когда в России появилась новая власть, Федор Каллистратович вместе с женой Розой Лазаревной Маркус вернулся на родину. Долгое время семья жила в гостинице «Националь», а после переселилась в тот самый Дом на набережной.
В августе 1933 года Федотов-старший утонул при странных обстоятельствах... Леве тогда исполнилось 10 лет.
При жизни Роза Лазаревна рассказывала, что сын был очень похож на отца. И тоже никогда не сидел без дела. Все время читал или рисовал. А вот когда Лева начал писать дневники, мать не знала. Сын мало делился с ней, гораздо больше своих раздумий он доверял бумаге.
Лева Федотов с отцом Федором Каллистратовичем. Леве примерно 8 - 9 лет. Они только что всей семьей перебрались в знаменитый Дом на набережной.
ПОСЛЕДНИЙ НАГЛЫЙ ШАГ ФАШИСТОВ
Из 15 тетрадей Левы уцелели только четыре. И сейчас они хранятся в Литературном музее столицы. Но, пожалуй, самой любопытной стала запись, сделанная за неполные три недели до начала Великой Отечественной войны. На 47 страницах, сам того не ведая, 18-летний парень предсказал нападение Германии на Советский Союз и ход боевых действий в первые полгода.
Из дневника Левы Федотова (с сокращениями):
«5 июня 1941 года.
Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, но я твердо уверен, что это только видимость. Этим самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину. Эти мои догадки подтверждаются тем, что германские войска особенно усиленно оккупировали Болгарию и Румынию, послав туда свои дивизии.
Я думаю, что война начнется или во второй половине июня, или в начале июля, но не позже, ибо ясно, что германцы будут стремиться окончить войну до морозов. ...Фашисты не будут объявлять нам войну, а нападут внезапно и неожиданно, чтобы путем внезапного вторжения успеть захватить побольше наших земель.
Я лично твердо уверен, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят, а наша зима их полностью доконает, как это было дело в 1812 году с Бонапартом.
...Мы сможем потерять в первую половину войны много территории. ...Как это ни тяжело, но вполне возможно, что мы оставим немцам такие центры, как Житомир, Винница, Витебск, Псков, Гомель, и кое-какие другие. Что касается столиц наших старых республик, то Минск мы, очевидно, сдадим; Киев немцы также могут захватить, но с непомерно большими трудностями.
О судьбах Ленинграда, Новгорода, Калинина, Смоленска, Брянска, Кривого Рога, Николаева и Одессы - городов, лежащих относительно невдалеке от границ, я боюсь рассуждать. Правда, немцы, безусловно, настолько сильны, что не исключена возможность потерь даже и этих городов, за исключением только Ленинграда.
То, что Ленинграда немцам не видать, это я уверен твердо. Если уж враг и займет его, то это будет лишь тогда, когда падет последний ленинградец. Окружить Ленинград, но не взять его фашисты еще смогут; окружить Москву они, если бы даже и были в силах, то просто не смогут это сделать в области времени, ибо они не успеют замкнуть кольцо к зиме - слишком большое тут расстояние. Зимой же для них районы Москвы и дальше будут просто могилой!
...За Одессу как за крупный порт мы должны, по-моему, бороться интенсивнее, чем даже за Киев, ибо Одесса ценнее последнего, и, я думаю, одесские моряки достойно всыпят германцам за вторжение в область их города. Если же мы и сдадим по вынуждению Одессу, то с большой неохотой и гораздо позже Киева, так как Одессе сильно поможет море.
* * *
Я, правда, не собираюсь быть пророком, я мог и ошибиться во всех этих моих предположениях и выводах, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а связать их и дополнить мне помогли логические рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет»....