Сегодня в стране объявлена кампания по построению цифровой экономики. Ура! Но как сделать так, чтобы все это не завершилось очередной «хрущевской кукурузой»? С чего начать?
Со здравого смысла. С понимания того, что цифровая экономика не существует, как дух отца Гамлета, сама по себе, в бесплотном виде. Что ради создания такой экономики придется задействовать те меры, что принимали еще наши не слишком близкие предки. Что без новой индустриализации цифровая экономика – это хлопок одной ладонью…
ОБИТАЮЩАЯ В ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПЛОТИ…
Как понимать чаемую цифровизацию Руси? Как применение информационных технологий везде: в производстве, в торговле и обсуживании, в управлении государством, в общении граждан друг с другом и с тем же государством. Ну, и в быту, конечно.
Однако основа основ «дигитальной экономики» - именно реальное производство. . Как писал в «Карьере менеджера» Ли Якокка (руководитель автопромышленных корпораций США) в 1984-м, высокие технологии сами по себе – не товар. Их еще нужно применить в реальном производстве, каковое должно быть в стране. От текстильной до космической. Реальный сектор и должен требовать инновации, одновременно подпитывая своим спросом и науку, и образование. Нет современного реального сектора – гибнут и наука, и образование.
Цифровые технологии позволяют оперативно собрать данные о рынке, о предпочтениях и запросах буквально каждого потребителя и его финансовых возможностях. С помощью таких технологий, на гибких роботизированных заводах, можно в самый сжатый срок спроектировать и произвести заданные партии изделий. Очень быстро внося в них нужные изменения. В сами изделия встраиваются датчики, позволяющие следить за исправностью товара. Далее цифровизованный производитель не просто продает свой продукт покупателю – он управляет всем жизненным циклом изделия. Используя цифровые технологии, он его обсуживает и даже утилизирует по окончании срока службы.
Думаю, что у нас в очередной раз раболепно потянулись за Западом, называя такую экономику «цифровой». Выражение «цифровая экономика» - такой же абсурд, как и зачатие по телефону. Цифрового хлеба, цифровых одежды, обуви, машин не бывает. Цифры есть невозможно, цифру на себя не наденешь. Нужно говорить об Экономике Знаний, Креаномике.
Но не будем спорить о терминах. Гораздо важнее иной вопрос. А есть ли в РФ почва для той самой цифровизации?
ЦИФРОВИЗАЦИЯ БЕЗ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ – БЛЕФ!
Приведем несколько утрированный пример мысленного эксперимента. Предположим, будто русский император Николай I этак в начале 1830-х, поглядев на тогдашнего флагмана Запада, Британию, вдруг заболел идеей «паровизации» России. Ведь у супостата ударными темпами строятся самые разнообразные паровые машины. Собирается очередной тайный комитет, принимается программа steamization of Российской империи, государь произносит по сему поводу горячую речь.
И тут же оказывается, что паровизировать в тогдашней России и нечего. Крестьяне пашут землицу сохой и на конной или воловьей тяге, они слишком бедны, чтобы покупать паровые локомобили. Флот у страны – парусный. Железных дорог нет. Все ездят на лошадиных упряжках по скверным грунтовым трактам, грузы доставляет все тот же гужевой транспорт. Уральские заводы работают на водяных колесах, труд крепостных рабочих крайне дешев, и потому ставить паровые машины на предприятиях невыгодно. И коли Манчестер дымит трубами сотен текстильных фабрик с паросиловыми установками, то в России своей легкой промышленности отчаянно мало. Равно как заводов механических, машиностроительных, химических, металлообрабатывающих. Мало верфей. Если еще можно волевым порядком поставить паровики на казенные оружейные заводы Тулы, то в остальном спроса на механические двигатели нет как нет.
Незадачливый паровизатор обнаруживает, что сначала в Российской империи нужно создать бурно растущую промышленность, пароходства и железные дороги. А для этого, оказывается, потребна раскованная энергия народа, частная инициатива, свободные рабочие руки. То есть, для начала надо отменить феодально-крепостнический строй, обеспечить свободное предпринимательство и государственную политику поощрения индустриального развития, создать нормальную систему кредита, разрезать бюрократические путы, развить судебную власть и самоуправление – и так далее. До самого горизонта.
Надеюсь, аналогия вам ясна. Что цифровизировать в сырьевой экономике РФ, которая стоит на продаже в развитый мир углеводородов и прочих необработанных (или едва обработанных) природных ресурсов, покупая все технически сложное у того же Запада вкупе с Китаем? Рынок цифровизации крайне узок. Государственное управление, торговля и сфера услуг, да военно-промышленный комплекс – маловато. Ни широты, ни глубины. Да и нежизнеспособна, нища та экономика, что состоит лишь из добычи сырья плюс производство оружия. Можно, конечно, волевым порядком тащить оптоволоконные линии связи в городки и села, но там ведь еще и газификации не проведена, иной раз и канализации нет, а водопроводы – в ужасающем состоянии. А главное – это умирающие населенные пункты, рядом с коими нет процветающих современных предприятий. Да-да, с промышленными роботами и автоматизированными системами проектирования. Да и чего стоит та цифровизация Руси, которая ведется целиком на импортных технологиях, задающих нам свои стандарты? Не только производства и бизнеса, но и самой жизни, вкусов, взглядов, желаний, языка? Наоборот, такая цифровизация несет с собою технологическое закабаление русских, превращение их в колонию развитого мира.
Невозможно цифровизировать экономику и жизнь РФ, сперва придется провести новую индустриализацию страны. Да нет, не с тачками и с лопатами, как в 1930-е. В конце концов, на это есть бульдозеры, экскаваторы и прочая строительная техника. Модульное бесфудаментное, быстрое строительство. Да и людей уж столько не нужно – современные промышленные автоматы и обрабатывающие центры требуют одного человека там, где в 1980-м трудились десять душ. Почти безлюдные роботизированные заводы по площади – в два-три раза меньше, нежели их аналоги уходящей эпохи.
Итак, для успешной цифровизации стране нужно производить много технически сложных изделий. Конечных изделий. Как любят выражаться либеральные экономисты, вещей с большой добавленной стоимостью. То есть, российская промышленность должна поставлять на национальный и на внешний рынок не зерно, не нефть с газом, не свинченные из чужих комплектующих «суперджеты», а свои сложные агрегаты. На львиную долю состоящие из своих узлов и комплектующих, из своего программного обеспечения. Да-да, современные тракторы, которые умны и общаются со своими навесными умными орудиями для обработки земли. Работающие с помощью автоматики и спутниковой навигации. Сбрасывающие данные в «облако» на завод-изготовитель и в центральную контору хозяйства.
Новая национальная индустрия и есть тело для духа цифровизации.
НАЧИНАТЬ ПРИДЕТСЯ С ПРОТЕКЦИОНИЗМА
Сделаем еретическое по нынешним временам заявление: чтобы провести цифровизацию XXI столетия, придется начинать с рецептов экономического роста XVII века. С протекционизма и ставки на выпуск конечных изделий, а не сырья и полуфабрикатов.
Для успешной цифровизации мы не должны, скажем, вывозить на внешний рынок зерно. Это ведь сырье. Из зерна надо делать муку и мучные изделия, те же макароны. Зерно нужно перерабатывать на новейших автоматизированных биотех-заводах, получая из него и спирт, и ценнейшую аминокислоту, лизин. И клейковину-глютен, незаменимую для производства самой качественной муки. И корм разных видов для скота и домашней птицы. Словом, все те товары, что очень ценятся на мировом рынке и позволяют зарабатывать втрое больше, нежели на вывозе сырья-зерна. Ибо ведь дело доходит до национального позора: лизин, столь любимый приверженцами здорового образа жизни, РФ закупает в Китае. Где его делают из нашего же зерна.
Не природный газ надо поставлять в другие страны, а полимеры и удобрения из него. Не лес вывозить, а бумагу и мебель. Власти РФ давно пора понять: чем длиннее производственные цепочки на своей территории – тем богаче народ и страна. Тем более квалифицированны и конкурентоспособны наши граждане. И тем больше рынок для оцифровывания экономики. Лишь новая индустриализация и грандиозное строительство новой, «умной» инфраструктуры в РФ превратят цифровизацию страны из очередной «кукурузной кампании» в настоящее Дело.
Каждая длинная производственная цепочка – словно могучая ветвь дерева. Из нее растут все новые и новые научно-промышленные «побеги». Любое новое производство создает множество попутных рабочих мест – в торговле и обслуживании. Казалось бы, мы изрекаем банальные истины. Но они оказываются откровением для «элиты» РФ. Она все еще думает, что цифровизация есть некая вещь в себе. Но это – такая же нелепость, как улыбка Чеширского кота без самого кота. Если в нашей стране возникают процветающие производственные предприятия, то их владельцы и коллективы сами используют цифровые технологии. Сами создают свои торговые сети, и там применяя новинки информационных технологий. А государственные программы этому лишь помогают.
Верно и обратное: никакие президентские, державные, архигосударственные программы цифровизации не работают, если для них нет питательной почвы: национального реального сектора. Это как если бросать зерна не в жирную землю, а на гладкое стекло.
Спору нет: очень приятно вызвать такси с помощью приложения на мобильном телефоне (платформа Uber) и потом ехать на самоуправляемом электромобиле домой, общаясь с ним с помощью своего «умнофона». Когда холодильник расскажет тебе, каких продуктов не хватает, и что молоко в пакете скоро может скиснуть. Но будет ли это подлинной цифровизацией Руси, ежель и сам умный мобильник, и беспилотный электромобиль, и дом с «Интернетом вещей», и говорящий с тобою холодильник – сплошь импортные? Новая жизнь должна опираться на новое национальное производство. Изобретать какой-то местный вариант «Убера», простите, не выход.
Чтобы запустить процесс дигитализации экономики, сперва нужно использовать рецепты экономического роста многовековой давности. Ведь они пребудут вечными, их никто не отменит. Как тот Архимедов закон, остающийся верным хоть для примитивного деревянного ялика, хоть для напичканной электроникой яхты с корпусом из композитов. Чтобы твоя страна стала развитой, они должна обзавестись совершенной, передовой индустрией. Прочь бред так называемого «поистиндустриализма»! А как нынешние развитые, богатые, технически передовые страны стали таковыми?
Вот Британия. В шестнадцатом веке – сырьевой придаток Нидерландов. Поставщик необработанной овечьей шерсти для ее ткацких мануфактур. Но дальше англичане сами превращаются в промышленно развитую нацию. Послав к чертям все принципы свободного рынка, они сперва облагают чудовищно высокими пошлинами экспорт необработанной шерсти из своей страны. Потом запрещают вывоз неокрашенной ткани. Затем, снова попирая «святые» каноны свободы торговли, разрешают вывоз английских товаров лишь на британских кораблях. Тем самым Туманный Альбион обеспечивает развитие у себя дома мощных отраслей производства: текстильного,
кораблестроительного, деревообрабатывающего, канатного. Эти отрасли создают жадный спрос на оборудование. Поэтому поднимаются металлургия и металлообработка, потом – производство паровых двигателей и станков. Все это требует бурного развития топливно-энергетического комплекса (угольной промышленности). Скоро прежняя транспортная система – водные каналы – перестает удовлетворять потребности индустрии. Рождается прорывная инновация: железные дороги. А затем – и суда с механическим двигателем. Железные дороги и пароходы буквально взрывают старый мир. Растущая промышленность, словно оголодавший, хватает научно-технические новации: электричество, новые металлургические процессы (Бессемерова сталь), электрический телеграф, радио и т.д. Собственно говоря, пресловутая цифровизация есть лишь продолжение начатой тогда научно-технической революции. В начале каузальной цепочки – запрет на вывоз необработанной шерсти. Где-то в середине – конвейерное производство. А сейчас вот – роботизация и дигитализация.
читать дальше