Волкогонов - предатель СССР
В эти дни, 90 лет назад, родился советский и российский историк, философ, политолог и политик, доктор исторических и философских наук, член-корреспондент РАН, генерал-полковник Дмитрий Антонович Волкогонов. Это был фарисей и политический оборотень такого масштаба, которого не знала вся тысячелетняя русская история. И никто об иудушке не вспомнил…
Свой рассказ о ВОЛКОГОНОВЕ хочу предварить несколькими общими замечаниями. Ибо, смею полагать, что знаю Дмитрия Антоновича, как никакого другого генерал советской армии, сразу как бы в нескольких уровнях: как политика, общественного деятеля; как писателя, историка; как военного политработника, долгое время бывшего моим очень большим, но в то же время непосредственным начальником, который однажды даже объявил мне серьезное взыскание; как автора учебных пособий, по которым я получил вначале среднее, а потом и высшее военное образование, закончив, кстати, ту же Военно-политическую академию, где не только учился, преподавал, но и кандидатскую, докторскую диссертации защитил мой герой.
Сомневающемуся, всегда болезненно переживающему успех или провал дела человеку, мне и этого показалось мало, и я предпринял, без ложной скромности, достаточно внушительный труд, проштудировав 164 газетные и журнальные публикации и 16 книг из 31 написанных Волкогоновым в советское время. При этом я осилил лишь часть, полагаю, незначительную из того гигантского словарного тезауруса (запаса – М.З.), который через печатный станок воспроизведен Дмитрием Антоновичем за активные годы его жизни. В звании подполковника Д. Волкогонов стал референтом начальника ГлавПУРа генерала армии А.А. Епишева. На этом чрезвычайно примечательном факте я ещё остановлюсь. Пока же отмечу, что в продолжение нескольких лет он писал всё за своего могущественного шефа: доклады, речи, многочисленные выступления в газетах, журналах, на радио, на телевидении. Здесь уже никто не в силах измерить и проанализировать объем той титанической работы, которую произвел Волкогонов будучи alter ego самого главного военного политработника. Точно так же невозможно ни практически, ни теоретически вычислить то, что вышло из-под пера Дмитрия Антоновича, когда он служил начальником отдела, заместителем начальника ГлавПУРа. В силу должностных положений он обязан был готовить материалы не только для своего непосредственного шефа, но и для министра обороны, его многочисленных заместителей. В те застойные достославные годы даже выступление в «Правде» «рядового маршала», как правило, проходило через руки «виртуоза пера и мысли» (так любовно называли Волкогонова его благодарные начальники). Разве все это, возможно, разыскать и учесть обыкновенному человеку?
Д. Волкогонов большую часть своей службы находился на главном пункте управления сознанием, волей и, в конечном счет, жизнью воинов армии и флота. Ведь что собой являл ГлавПУР? Не только генеральный штаб по оболваниванию, политической и психологической обработке солдат, офицеров, генералов, но, прежде всего, хорошо сконструированный, надежно отлаженный, не дававший никогда никаких сбоев манипулятор, с помощью которого КПСС управляла Вооруженными Силами. Если, предположим, начальник политотдела дивизии, член военного совета армии, округа, флота почему-то не ладил с соответствующим командиром, то меняли всегда последнего, а не первого. Партия никогда не выпускала власти из своих рук. Начальниками ГлавПУРа всегда назначались, поэтому и особые люди. Например, Л.З. Мехлиc, которому сам Волкогонов дал такую характеристику: «Не лишенный способностей, но с откровенно полицейским мышлением, Мехлис был одним из тех, кто регулярно докладывал Сталину «доверительную» информацию о других руководителях партии. Но едва ли это был человек идеи». Что же касается А.Епишева, то в свое время он три года проработал заместителем министра государственной безопасности бок о бок, плечом к плечу с Берией и Абакумовым. Понятно отсюда, каких взглядов придерживался Алексей Алексеевич, какую идеологию исповедовал и каким был человеком. Но, надо отдать ему должное, соответствующие кадры подбирать и расставлять умел. И, уверяю вас, читатель, далеко не случайно в орбите его троглодистских интересов появился подающий надежды военный преподаватель-философ.
Кто-то возмутится, что за намеки, ведь Волкогонов был способным, талантливым военным ученым, защитившим докторскую диссертацию в звании полковника. Бесспорно. Талантов у этого человека нельзя было отнять, как и не отобрать его бесчисленных трудов по восхвалению, укреплению и развитию «незыблемых» социалистических и коммунистических ценностей. Тут другой щепетильный момент присутствует: отец Дмитрия Антоновича был репрессирован. А сын, не имея никаких боевых и повседневных заслуг, тем не менее, так блестяще взлетел, другого слова трудно подобрать, по военно-политической самой консервативной тоталитарной лестнице. Да ещё и притом, что его шеф Епишев до гробовой доски исповедовал сугубо сталинское мировоззрение. Если хотите знать, то не то, что в руководящий ареопаг – в клерки ГлавПУРа нельзя было проникнуть с «подмоченной» биографией! Однако, Волкогонов прошел «под зеленый свет»! А много лет спустя, под тот же свет политического светофора проехал в народные депутаты. Одно слово: виртуоз!
На избранной им стезе, Волкогонов достиг максимально возможной вершины, став начальником управления пропаганды и агитации – заместителем начальника ГлавПУРа. Следующей ступень была уже должность самого начальника этой военной политической структуры. Однако по существующим тогда канонам Дмитрий Антонович подняться на неё технически не мог. У него напрочь отсутствовала, какая бы то ни было практика живой работы в войсках на политических должностях. Тогда как во многом менее одаренные его сверстники разъезжали по городам и весям, накручивая себе надлежащее служебное положение, молодой Дмитрий обслуживал страшного, угрюмого и могущественного Епишева. Юный философ, умевший без шпаргалки прочитать практически любую лекцию по любой из общественных дисциплин, выполнял обязанности умственного лакея начальника ГлавПУРа.
Отдаю себе отчет в том, что пишу. Был я в очень хороших, если не сказать дружеских, отношениях с покойным генерал-майором Вячеславом Васильевичем ТРУШИНЫМ, который выполнял при начальнике ГлавПУРа А.Д. Лизичеве те же обязанности, что и Волкогонов при Епишеве. Это был влиятельный в Вооруженных Силах СССР человек, имевший свой отдельный кабинет на «священном» третьим этаже политкомбината, «кремлёвку», персональную машину и такой объем материально-номенклатурных благ, которые обычному генералу и не снились. Со многими очень сложными вопросами он расправлялся как Александр Македонский с гордиевым узлом. И при том всем являлся обычным клерком, преданно смотрящим своему шефу в рот, как спортсмен-новичок маститому тренеру.
Волкогонов тоже был клерком. Только в отличие от энергичного, порой нахрапистого Трушина он имел всегда тихий и спокойный, можно сказать интеллигентный нрав. Но за свои идеи мог постоять крепко и жестко. Когда выдавал замуж собственную дочь, за свадебным столом кто-то из гостей позволил себе неделикатное высказывание в адрес Владимира Ильича Ленина. Тогда еще полковник Волкогонов поднялся и тихим, но твердым голосом сказал свату: «Считаю недопустимым, чтобы в моем присутствии оскорбляли светлую память величайшего вождя мирового пролетариата. Поэтому – либо я ухожу, либо этот господин покинет нашу компанию». Пришлось «клеветнику» ретироваться. Спустя многие годы, Волкогонов на обложку своей книги издевательски поместил фотографию обезумевшего вождя мирового пролетариата …
В годы советской власти непомерный, как бицепсы у культуриста, интеллект Волкогонова так и рвался наружу. Будучи еще начальником отдела, Дмитрий Антонович позволил себе однажды яркое трибунное выступление перед высшим командным составом Министерства обороны СССР и получил щелчок по носу от маршала В.Г. Куликова, который недовольно заметил: «Он что, умом своим перед нами хвастается? Так пусть зарубит себе на носу: маршал всегда умнее генерала!» В другой раз Волкогонов вызвал недовольство у военного руководства тем, что практически каждое воскресенье красовался перед телевизионной камерой в небезызвестной передаче «Служу Советскому Союзу». Так что служба была у него «и опасна, и трудна». Он правил её с умом и тщательно, сделав куда более солидный задел, нежели другие непомерно разбитные и практичные сотрудники-коллеги по главпуровской челяди. Творческий потенциал при умной голове – это всегда больше денег и материальных благ. Правда, деньги Дмитрий Антонович любил до дрожи в членах. Он зарабатывал их на газетно-журнальной ниве постоянно, активно и методично. Став генералом, он словно дал себе творческий обет: ежемесячно выступать с пятью-шестью большими материалами и за год писать книгу. И неукоснительно выполнял этот зарок.
О чем, где и как писал Волкогонов? Начнем с того, что за долгое время доктор философских наук, восходящая звезда ППР (партийно-политической работы) был terra incognita для цивильной части населения Советского Союза. Гражданские ученые-обществоведы чрезвычайно скептически относились к военным собратьям и не без основания. Те и впрямь были, как бы второго сорта, вроде как бы и не всамделишными учеными. Если человек без погон мог хоть подобие какого-то поиска истины изображать в тех условиях тотального мракобесия, то военный философ, психолог или историк в силу специфических условий службы даже попыток подобных не мог себе позволить. Поэтому общественные кафедры военных вузов были такими бастионами тоталитаризма, что там малейшие ростки живой мысли чахли, как комнатные цветы, выброшенные на помойку. Зато филистеры, подхалимы, циники и проходимцы очень быстро становились военными учеными-обществоведами. Военное ведомство вообще держало пальму первенства по этой части. Такая атмосфера царила в военной общественной науке. Она плодила догматиков-начетников и ни на что больше способной не была. Отсюда человеку, обладающему таким гибким, изощренным умом, такой замечательной памятью (она у моего героя и впрямь замечательная) защитить диссертацию на кафедре Военно-политической академии было не сложнее, чем помочиться через два пальца (прости Господи). Но уже за порогом академии диссертации, склепанные на военном конвейере, совершенно никого не интересовали. Вот почему десять генеральских лет Волкогонов публиковался исключительно в военных изданиях. Он оплодотворял газеты и журналы «в погонах» с интенсивностью матки, которая трудится в улье. При этом ему автоматически выплачивался гонорар намного больше, чем рядовому труженику газетно-журнальной полосы. Так что со своего «приусадебного огородика» Волкогонов собирал несравненно больше плодов, чем давала ему генеральская кормушка, которая тоже скудостью не отличалась. Всеми военными газетами и журналами он командовал лично. Жестко и нахраписто командовал. Никаких, даже самых невинных отступлений от железобетонных ЦУ и ЕБЕЦУ (ценных и еще более ценных указаний) ЦК КПСС он не допускал, сам по этой части являя пример безупречный. Он с тонкостью японского сейсмического аппарата последней модификации чувствовал малейшее колебание со стороны Старой площади и с трансформаторской усердностью передавал эти колебания в военные средства массовой информации. И попробовал бы кто ослушаться главного военного идеолога. В порошок стирал!... читать полностью