"Краснею в банке": сколько взрослых россиян не умеют читать и писать
Анастасия Гнединская.

Несмотря на обязательное среднее образование, в России есть люди, которые не умеют ни читать, ни писать: просят родственников ответить на сообщения, официальные заявления срисовывают с образца. РИА Новости разыскало взрослых, не освоивших грамоту, и выяснило, как тридцатилетние проходят программу начальной школы.

Цыганская дочь

Елене — 26. Она — самостоятельная дееспособная женщина. Но в банк или поликлинику ходит только со свекровью, потому что неграмотная.

"На днях сына увезла скорая — резались зубы, — рассказывает она. — Врач напечатал выписку, но я прочитать не смогла, пришлось попросить женщину из регистратуры".

Интернетом она не пользуется, а номера телефонов запоминает на слух. Вносить их в память мобильного нет смысла — все равно не сможет найти по алфавиту.

"Чаще всего краснею в банке, когда надо документы заполнить. Стыдно признаться, даже свое имя не могу написать. Конечно, служащие каждый раз удивляются. Но я рассказываю о себе, и они входят в положение. Иногда даже подпись ставят за меня".

Елена — цыганка, родилась и выросла в кочевом таборе. С детства ее окружали примерно те же реалии, что отражены в популярных советских фильмах о народе рома: постоянные скитания, лошади и кибитки.

"Мы ставили палатки прямо в полях. Месяц в одном месте, месяц — в другом", — вспоминает она.

К слову, ее братья ходили в школу, окончили девять классов, даже поступили в колледж. Но саму Елену и ее сестру учиться не отдали. Не потому, что таковы традиции. Просто не повезло.

"Тысячи цыганок получают образование. Но мы с сестрой с раннего детства помогали матери — работали доярками, собирали овощи на полях. Отец ушел, она нас четверых одна не вытягивала".

В шестнадцать лет Елена сбежала из табора. Не могла больше выносить кочевую жизнь: "Сложно это, когда нет своего угла. Я хотела как все — иметь дом, огород".

Первое время родственники пытались ее вернуть — звонили, писали СМС. Но прочитать сообщения она не могла. В табор возвращаться даже не думала: уже осела в поселке под Воронежем, вышла замуж, родила сына. Правда, грамоту так и не освоила. Считает, "уже поздно".

При этом с математикой, по словам Елены, у нее "все в порядке". Пусть и не знает таблицу умножения, деньги считать умеет. "Хоть до десяти миллионов", — гордо сообщает она.

Сказки для тридцатилетних

Таких, как Елена, в России — единицы, но все же они есть. Согласно данным, опубликованным в сборнике "Образование в цифрах" (выпущен НИУ ВШЭ в 2021-м), из тысячи опрошенных в возрасте от 25 до 64 лет двое признались, что вообще нигде не учились. Четверо — что окончили только начальные классы.

Согласно закону об образовании, получить аттестат можно в любом возрасте. И многие этим пользуются — поступают в вечернюю школу.
По словам Екатерины Лактионовой, директора вечерней школы № 15 в Новосибирске, среди воспитанников есть те, кто не знает ни алфавита, ни цифр. Зачастую это люди из мест лишения свободы.

"Например, был у нас один мужчина, который никогда раньше не ходил на занятия, — вспоминает директор. — А в изоляторе освоил программу первых трех классов. Решил ли потом продолжить — не знаю, но хотя бы читать и писать мы его научили".
Почти всегда взрослые скрывают причины, по которым не получили образование, считают это постыдным. Обычно обходятся фразой "по семейным обстоятельствам". Но все же некоторые рассказывают правду.

Вперед в прошлое: как российских детей учат по "сталинским" учебникам

Так, несколько лет назад в школу к Лактионовой пришла пятнадцатилетняя девушка. Ни читать, ни писать не умела. Сразу после рождения второго ребенка ее мать была вынуждена выйти на работу, а дочь осталась нянькой при малолетнем брате.
Лактионова уточняет: таких детей, как правило, выявляет полиция в результате рейдов. Но эта семья скрывалась, меняла место жительства.
"Девушка оказалась очень способной: начальную школу окончила за два года, а после девятого класса пошла в колледж", — говорит Екатерина.
Взрослые, которые поступают в первый класс, обучаются по той же программе, что и дети. Так же читают сказки, сопереживают Герасиму и Муму, вычисляют скорость поезда, идущего из пункта А в пункт Б. При этом, отмечает директор, ученики 18+ быстрее осваивают знания.

Работа в СИЗО и психбольнице

До того как занять должность директора, Екатерина Лактионова преподавала здесь же историю и обществознание. Говорит, со взрослыми учениками наладить контакт легче, чем с детьми.

"Они задают более интересные вопросы, у них есть мотивация. Плюс жизненный опыт, который они переносят на изучаемый материал. Например, многие экономические и политические понятия из уроков обществознания для них не пустой звук", — объясняет директор.

Больше всего взрослых приходят в "вечерку", чтобы восполнить знания десятого-одиннадцатого классов и после поступить в вуз. Коллективу школы запомнилась медсестра, которая в 48 лет записалась на обучение — хотела стать врачом.
"Первый год не справлялась, постоянно опаздывала, говорила, что на работе задержали. Зато в одиннадцатом втянулась, договорилась, чтобы ее вовремя отпускали, и закончила учебный год без троек", — рассказывает директор.

Один из бывших учеников Лактионовой, окончив педагогический институт, даже собрался устроиться к ней в школу преподавать.
"Правда, в итоге передумал, — уточняет Екатерина Андреевна. — Не знал, что наши педагоги работают еще и в учебно-консультационных пунктах при СИЗО и психиатрической больнице".

Взрослый праздник

Первое сентября для большинства взрослых учащихся — обычный рабочий день. Поэтому букеты и парадные костюмы — редкость. Многие из подопечных Лактионовой вообще стесняются своего статуса и не приходят ни на праздничную линейку, ни на торжественное вручение аттестата.
"Но есть и те, кто, наоборот, хочет испытать чувства, которых были лишены в детстве, поэтому надевают школьную форму, белые банты", — замечает Лактионова.

Впрочем, по ее оценке, в последние два года тенденция положительная: даже девятый класс из взрослых в "вечерке" не набирается. "Первоклассников" и вовсе не было уже несколько лет.