Зло познаётся стихийно, для познания Добра нужно время и Учитель.

Тяжело говорить, а молчать невыносимо.

Пока горит свеча – стоит задуматься над тем, почему горит дом.

Почему говорящим и мыслящим существам вменяется в обязанность скорбеть «молча»? Почему любые вопросы о причинах и виновниках рассматриваются как «отсутствие совести?» Почему положено скорбеть о жертвах, но не доискиваться до истинной цифры их количества?

Кто и зачем насаждает эту культуру молчаливого соболезнования? В нём нет ничего дурного. Тех, кто испытывает только эмоциональную скорбь, очень много. Но почему они клеймят тех, кто испытывает потребность разобраться в ситуации? Почему они так боятся «пиара на костях», а не самого повторения «костей» из-за отсутствия общественного расследования и полезных выводов? Почему вслед за чиновниками (виновниками) повторяют одну и ту же мантру: «Не надо пиариться… Не надо непроверенных слухов… Не надо искать виновных…»

Уточню сразу: лично меня ни в чём подобном не обвиняли, поскольку я ничего ещё о пожаре в Кемерово не писала, да и не владею полнотой информации. Но из опыта прежней работы могу провести определённые аналогии.

Я против «поиска виновных» в той форме, в которой его понимает население, настроенное на самосуд. Против того, чтобы толпой мужиков набрасываться на волоколамского мэра («Я за своего ребёнка порву ..!») только потому, что он выглядит беззащитным толстячком, а полиция только робко его уводит. И девочка, ритуально и злорадно перерезающая горло растерянному губернатору, кажется мне зловещим символом коллективного ожесточения на слабого. Может ли мэр или губернатор быть слабым, растерянным, неопасным? Как человек и как мужчина – да. Мне есть с чем сравнивать – видела жестоких сволочей в этой должности, и никто их почему-то не бил вкруговую, не материл и не закидывал снежками. Взять хотя бы А. Таранова – главу г. Петровск-Забайкальский. Во время круглосуточного митинга в 2011 г. никто из толпы и не подумал его тронуть, потому как рожа опасная и голосище наглый, а в толпе-то были одни женщины.

Но разве это значит, что искать виновных совсем не нужно? Что достаточно поставить свечу на асфальт или на аватар?

Тот же Таранов обвинял меня в «заезжем пиаре» за то лишь, что я не житель Петровск-Забайкальского. Если бы его послушались жители, плохо бы нам, трём женщинам-правозащитницам, пришлось в чужом городе. Но они кинулись собирать подписи в нашу защиту, отплатили «гастролёрам» добром за добро. Что было бы сейчас, когда выражение «они пиарятся на костях» стало общеприменительным приговором? Когда не только чиновники так выражаются, а простые пользователи фейсбука, причём бесплатно и не во имя живота своего?

А про «непроверенные слухи»… Повторюсь, но и в Крымске официальная статистика трубила о 130 погибших при наводнении, население – о многих тысячах. У меня было два варианта – промолчать о «неофициальных фактах» или донести до общественности народную версию. Доказательства принесёт время – другая власть, другая эпоха. Если нет – что ж, неправда будет опровергнута. Но я не имела права отказать жителям в том, чтобы обнародовать их многократно повторяемые слова.

Согласна, что журналист – корреспондент издания, в чью обязанность входит только «проверить информацию, а непроверенную опровергнуть», должен поступить так, как от него требует закон о СМИ, чем избавит от проблем себя и редактора. Но мне как юристу целый год приходилось с этими жителями работать в судах, и помимо услышанных «ложных» сведений о трупах я сталкивалась лично – да, не с трупами, но с нарушениями прав человека, с фальсификациями в судах, с отказами в компенсациях, с массовым запугиванием. Иной протокол может быть пострашнее трупа. Не успела ещё схлынуть волна, не успели ещё спасатели закончить свою работу, как по дворам уже пронеслись официальные лица, обманом заставив чуть ли не каждого хозяина подворья подписать акт осмотра домовладения, согласно которому (вкратце) компенсация ему не полагалась.

читать дальше
«Просто помолчим» – попадём знаете куда?

@темы: исповедь, трагедия-кемерово