Зло познаётся стихийно, для познания Добра нужно время и Учитель.
Почему россияне не бунтуют?
Цитаты из статьи:
В чем причины такого расхождения между намерениями и реальностью, почему даже очень недовольные властями россияне не бунтуют? Весьма популярна точка зрения, что массовые протесты происходят, когда социальные группы, ощущающие себя ущемленными по отношению к окружающим, выражают свою солидарность в коллективных акциях. Судя по данным многочисленных массовых опросов, ущемленность и фрустрация в России и впрямь велики, а вот с солидарностью дело обстоит туго. На защиту собственного двора или соседнего сквера от строительства офисного центра россияне готовы выйти, но выступления под флагом защиты широких интересов (будь то защита местных жителей от мигрантов или рабочих от собственников) не побуждают обывателей оторваться от телевизора или пожертвовать поездкой на дачу ради участия в митинге. Перефразируя Маркса и Энгельса, россиянам есть что терять, кроме своих цепей, но они не верят, что в результате протестов приобретут весь мир.
В другой традиции, известной со времен Ленина, говорят об «организации профессиональных революционеров», то есть о способности руководства протестных движений мобилизовать и возглавить своих сторонников. Группы оппозиционных активистов в России сегодня разрознены, организационно слабы и конфликтуют не только друг с другом, но и внутри себя. Власти же умело играют на этих противоречиях. Но и сами протестные движения порой очень неэффективно мобилизуют свою поддержку, не умея довести свои лозунги до потенциальных сторонников и излишне полагаясь на социальные сети, не дающие серьезного эффекта в плане расширения масштабов протеста.
Наконец, весьма популярно среди специалистов мнение о том, что успехи протестных движений зависят не столько от их усилий, сколько от институциональной и политической среды. Успех протеста обусловлен прежде всего способностью партий конвертировать требования протестующих в политическую повестку дня, наличием у протестных движений влиятельных союзников в истеблишменте и, наконец, конфликтом элит, который открывает для массового протеста если не «окно возможностей», то хотя бы «форточку».