Зло познаётся стихийно, для познания Добра нужно время и Учитель.
Прогулка по центру столицы - Мария Арбатова
Отрывок:
«Филлиповскую булочную какая-то сволочь слизала языком, точнее, пообещала воссоздать, построив над ней богатый гостиничный новодел вместо памятника. Это при том, что Филипповская булочная была в полном шоколаде с обновлённой росписью стен, и выглядела единственным местом центра, куда можно отвезти иностранца выпить кофе в национальном интерьере.
На протяжении нашей прогулки - Большая Никитская, Маховая, выход по ступеням между Большим и его филиалом на Большую Дмитровку, Камергерский, снова Большая Дмитровка до Пушкинской площади и Тверская вниз - мы не нашли ни одного общепитовского объекта хоть с каким-то «ложками-матрёшками». Даже в Пушкине милые пирожки, но десерты, выдаваемые за кухню Александра Сергеича, глубоко принранцузены.
В ресторане ЦДЛ ещё удалось устроить для гостьи селёдку под шубой, салат столичный, солёнья и пожарскую котлету, а дальше… тишина. Вообще, как пойдёшь по центру, как хватишься старых адресов и явок, а там пластмассовая мерзость бытия. На улице Горького ни одного культового места, всё снесено могучим ураганом бабла. Никто уже не понимает, где был магазин «Сыр», от которого образовались глагол «сырить» и термин «сырихи»; в «Рашенвайне» продают косметику; в кафе «Московском» едят суши. С суши вообще эпидемия. Фукусима, не Фукусима, но навязчиво оСУШЕН весь центр, даже по периметру второго этажа Главпочтампа суши-бар!
Попытка завести замерзшую восхищённую австрийку, после её-то стотысячного Инсбрука, в «хоть капельку русское место» так и не удалась. Ни одного пирожка, блина, плюшки, сушки, пирожновой картошки. Километрами суши, пиццы, офисного вида кофейни, английские пабы, китайские закусочные, арабские кальянные и французские кондитерские… Сломались на бельгийском франчайзинговом «Хлебе насущном», от которого европейцу и дома сводит скулы.»
Отрывок:
«Филлиповскую булочную какая-то сволочь слизала языком, точнее, пообещала воссоздать, построив над ней богатый гостиничный новодел вместо памятника. Это при том, что Филипповская булочная была в полном шоколаде с обновлённой росписью стен, и выглядела единственным местом центра, куда можно отвезти иностранца выпить кофе в национальном интерьере.
На протяжении нашей прогулки - Большая Никитская, Маховая, выход по ступеням между Большим и его филиалом на Большую Дмитровку, Камергерский, снова Большая Дмитровка до Пушкинской площади и Тверская вниз - мы не нашли ни одного общепитовского объекта хоть с каким-то «ложками-матрёшками». Даже в Пушкине милые пирожки, но десерты, выдаваемые за кухню Александра Сергеича, глубоко принранцузены.
В ресторане ЦДЛ ещё удалось устроить для гостьи селёдку под шубой, салат столичный, солёнья и пожарскую котлету, а дальше… тишина. Вообще, как пойдёшь по центру, как хватишься старых адресов и явок, а там пластмассовая мерзость бытия. На улице Горького ни одного культового места, всё снесено могучим ураганом бабла. Никто уже не понимает, где был магазин «Сыр», от которого образовались глагол «сырить» и термин «сырихи»; в «Рашенвайне» продают косметику; в кафе «Московском» едят суши. С суши вообще эпидемия. Фукусима, не Фукусима, но навязчиво оСУШЕН весь центр, даже по периметру второго этажа Главпочтампа суши-бар!
Попытка завести замерзшую восхищённую австрийку, после её-то стотысячного Инсбрука, в «хоть капельку русское место» так и не удалась. Ни одного пирожка, блина, плюшки, сушки, пирожновой картошки. Километрами суши, пиццы, офисного вида кофейни, английские пабы, китайские закусочные, арабские кальянные и французские кондитерские… Сломались на бельгийском франчайзинговом «Хлебе насущном», от которого европейцу и дома сводит скулы.»